деформация
Твои мысли пахнут совсем не так, как слова. И это слышно.
Его давно предупредили, что он помрет от первой же затяжки, с тех пор он экспериментирует ежедневно и все бесится, что его надули.
Его словам веришь еще до того, как он их произносит. Поэтому хорошо, что говорит он мало, ведь от по-настоящему честных слов как-то устаешь.
Если бы ты так не зацикливался на том, что тебя никто не понимает, может, у тебя хватило бы сил понять других .
Бабочки, красивые при свете, в полумраке одинаково черны и похожи на крылатых тараканов.
Есть такие фразы, против которых мозг вырабатывает защитные реакции, и первая из них — ни о чем больше не спрашивать.
Мечтая о чуде, иногда рискуешь получить его, оставшись при этом ни с чем.
К входящему Дом поворачивается острым углом. Это угол, об который разбиваешься до крови. Потом можно войти.
— Я красивый, — сказал урод и заплакал…
— А я урод, — сказал другой урод и засмеялся…
Трудно отказаться от мечты. Легче усложнить путь к ней, чем поверить, что задуманному не осуществиться.
Самая неприятная тишина там, где много людей молчат.
Его давно предупредили, что он помрет от первой же затяжки, с тех пор он экспериментирует ежедневно и все бесится, что его надули.
Его словам веришь еще до того, как он их произносит. Поэтому хорошо, что говорит он мало, ведь от по-настоящему честных слов как-то устаешь.
Если бы ты так не зацикливался на том, что тебя никто не понимает, может, у тебя хватило бы сил понять других .
Бабочки, красивые при свете, в полумраке одинаково черны и похожи на крылатых тараканов.
Есть такие фразы, против которых мозг вырабатывает защитные реакции, и первая из них — ни о чем больше не спрашивать.
Мечтая о чуде, иногда рискуешь получить его, оставшись при этом ни с чем.
К входящему Дом поворачивается острым углом. Это угол, об который разбиваешься до крови. Потом можно войти.
— Я красивый, — сказал урод и заплакал…
— А я урод, — сказал другой урод и засмеялся…
Трудно отказаться от мечты. Легче усложнить путь к ней, чем поверить, что задуманному не осуществиться.
Самая неприятная тишина там, где много людей молчат.