деформация
банально? о да! глупо? возможно.
притянуто за уши? пусть будет и так, но...
Мне так часто казалось, что я живу не в своём мире…
Загнанный, запущенный во всемирный механизм беспроглядной тьмы, болт, что давно не смазывали, но который, не смотря на это, выполняет свою функцию на достаточно высоком уровне, что бы его просто взяли, и выкинули в помойку.
Не знаю.
В молодости я открыто выражал своё несогласие с системой. Конечно, и в этом неподчинении общепринятым правилам была своя, немного искажённая, но система, свой механизм, но, в то время, мне казалось, что лучше уж быть частью новенького байка, чем токарного станка.
Но, как и многие, я отказался от социопатии, во благо своего будущего.
Что же я получил в итоге? Жену - спокойную, интеллигентную женщину, по-своему умную, по-своему привлекательную, детей - как и полагается, не оправдавших моих ожиданий, но вполне сносных и, как бы банально это не звучало, действительно любимых мною существ, так же – квартиру в спальном районе, машину и обширную пролысину на затылке…
Разве к этому я стремился?
Нет, конечно, я живу совсем не плохо, по меркам русского человека. Для своего возраста, я вполне здоров. Не голодаю. Не нуждаюсь. Всё как у всех, и, казалось бы, желать чего-то большего – грешно, но…
Недавно я встретил своего школьного приятеля. Обычная встреча, обычные приветливые улыбки, обычное рукопожатие. Самый обычный разговор…
Выяснилось, что он всё ещё не женат (во многих шутках, этот факт – уже дар небес), состоятелен, да и выглядел он лет на десять моложе меня.
Зависть.
Он поведал мне о своём беспечном образе жизни, о так называемой «свободе», которую он так и не потерял, в отличие от многих, что до сих пор живёт так, как хочет он.
Зависть.
Так же он бросил неясную шутку по поводу старушек – жён, и безмозглых детей, предварительно не поинтересовавшись о моей жизни, что выдало в нём беспардонного хама, коим он и являлся много лет назад. И, представьте, этому я тоже завидовал!....
Затем пришла моя очередь говорить.
После хвастливых фраз своего бывшего приятеля, говорить о жене и детях, что естественно, не хотелось совершенно. Боялся ли, что меня подымут на смех? Нет, пожалуй, я был уже достаточно не молод, чтобы не обращать внимания на дерзкие умозаключения окружающих. Может быть, я не хотел признаваться своему однокласснику в том, что жизнь моя не такая красочная, как его? Опять же «нет». Думаю, вся соль заключалась в том, что я не хотел признавать тот факт, что, в отличие от него, я так и не смог обрести того, чего искал. Я не был счастлив.
Напряжённые десять секунд. Двадцать. Они прошли в полном молчании.
Видимо, осознав причину задержки, экс-приятель уж было растянул уста в снисходительной, как мне показалось, ухмылочке, но я не дал ему закончить своеобразный ритуал унижения.
Открыв рот, я начал лгать. Обо всём. О работе, о жене, о детях. Мой язык, ведомый неведомой силой, разошёлся не на шутку, а руки, в такт ему, начали выписывать некие узоры в воздухе, жестикулируя.
И чем больше я лгал, тем шире становилась улыбка одноклассника.
Он, несомненно, всё понял. Но, не взирая на свой характер, промолчал.
За это я ему благодарен.
Придя в тот день домой, я, морально, и, казалось бы, физически вымотанный, по-привычке уселся у телевизора, открывая банку светлого, недорогого пива. Отголосок сегодняшней лжи, как фальшивая нотка в сонате, терзал мою нервную систему. Пальцы, выстукивая некий ритм на металлической поверхности, еле удерживали в моей руке банку. Глаза предательски бегали по комнате.
Отвратительно.
Один глоток. Второй. Третий. Опорожнив первую тару, я ринулся на кухню за второй. Напиться. В стельку. Вусмерть.
Заметив мои метания, жена, тяжело вздохнув, подошла ко мне, своим тихим, нежным от природы голосом высказав мне свои переживания. Она волновалась за меня. За человека, вычеркнувшего её из своей жизни. Может быть, только на словах, но факт оставался фактом. На душе стало ещё противнее. Я был омерзителен себе.
Развернувшись, я, впервые в жизни, ударил свою суженную. Не сдерживаясь, я отвесил ей увесистую пощёчину. Она же, не устояв на ногах, упала на пол, тут же закрыв лицо руками, теми руками, что гладили мои рубашки, что ободряюще похлопывали меня по плечу, теми, что я, когда-то, любил…
Я ненавижу себя.
Сегодня я, наконец осознал, почему последние годы чувствовал, что живу не в своём мире…Этого мира, этого механизма, что принял меня, как свою часть, я попросту не достоин.
притянуто за уши? пусть будет и так, но...
Мне так часто казалось, что я живу не в своём мире…
Загнанный, запущенный во всемирный механизм беспроглядной тьмы, болт, что давно не смазывали, но который, не смотря на это, выполняет свою функцию на достаточно высоком уровне, что бы его просто взяли, и выкинули в помойку.
Не знаю.
В молодости я открыто выражал своё несогласие с системой. Конечно, и в этом неподчинении общепринятым правилам была своя, немного искажённая, но система, свой механизм, но, в то время, мне казалось, что лучше уж быть частью новенького байка, чем токарного станка.
Но, как и многие, я отказался от социопатии, во благо своего будущего.
Что же я получил в итоге? Жену - спокойную, интеллигентную женщину, по-своему умную, по-своему привлекательную, детей - как и полагается, не оправдавших моих ожиданий, но вполне сносных и, как бы банально это не звучало, действительно любимых мною существ, так же – квартиру в спальном районе, машину и обширную пролысину на затылке…
Разве к этому я стремился?
Нет, конечно, я живу совсем не плохо, по меркам русского человека. Для своего возраста, я вполне здоров. Не голодаю. Не нуждаюсь. Всё как у всех, и, казалось бы, желать чего-то большего – грешно, но…
Недавно я встретил своего школьного приятеля. Обычная встреча, обычные приветливые улыбки, обычное рукопожатие. Самый обычный разговор…
Выяснилось, что он всё ещё не женат (во многих шутках, этот факт – уже дар небес), состоятелен, да и выглядел он лет на десять моложе меня.
Зависть.
Он поведал мне о своём беспечном образе жизни, о так называемой «свободе», которую он так и не потерял, в отличие от многих, что до сих пор живёт так, как хочет он.
Зависть.
Так же он бросил неясную шутку по поводу старушек – жён, и безмозглых детей, предварительно не поинтересовавшись о моей жизни, что выдало в нём беспардонного хама, коим он и являлся много лет назад. И, представьте, этому я тоже завидовал!....
Затем пришла моя очередь говорить.
После хвастливых фраз своего бывшего приятеля, говорить о жене и детях, что естественно, не хотелось совершенно. Боялся ли, что меня подымут на смех? Нет, пожалуй, я был уже достаточно не молод, чтобы не обращать внимания на дерзкие умозаключения окружающих. Может быть, я не хотел признаваться своему однокласснику в том, что жизнь моя не такая красочная, как его? Опять же «нет». Думаю, вся соль заключалась в том, что я не хотел признавать тот факт, что, в отличие от него, я так и не смог обрести того, чего искал. Я не был счастлив.
Напряжённые десять секунд. Двадцать. Они прошли в полном молчании.
Видимо, осознав причину задержки, экс-приятель уж было растянул уста в снисходительной, как мне показалось, ухмылочке, но я не дал ему закончить своеобразный ритуал унижения.
Открыв рот, я начал лгать. Обо всём. О работе, о жене, о детях. Мой язык, ведомый неведомой силой, разошёлся не на шутку, а руки, в такт ему, начали выписывать некие узоры в воздухе, жестикулируя.
И чем больше я лгал, тем шире становилась улыбка одноклассника.
Он, несомненно, всё понял. Но, не взирая на свой характер, промолчал.
За это я ему благодарен.
Придя в тот день домой, я, морально, и, казалось бы, физически вымотанный, по-привычке уселся у телевизора, открывая банку светлого, недорогого пива. Отголосок сегодняшней лжи, как фальшивая нотка в сонате, терзал мою нервную систему. Пальцы, выстукивая некий ритм на металлической поверхности, еле удерживали в моей руке банку. Глаза предательски бегали по комнате.
Отвратительно.
Один глоток. Второй. Третий. Опорожнив первую тару, я ринулся на кухню за второй. Напиться. В стельку. Вусмерть.
Заметив мои метания, жена, тяжело вздохнув, подошла ко мне, своим тихим, нежным от природы голосом высказав мне свои переживания. Она волновалась за меня. За человека, вычеркнувшего её из своей жизни. Может быть, только на словах, но факт оставался фактом. На душе стало ещё противнее. Я был омерзителен себе.
Развернувшись, я, впервые в жизни, ударил свою суженную. Не сдерживаясь, я отвесил ей увесистую пощёчину. Она же, не устояв на ногах, упала на пол, тут же закрыв лицо руками, теми руками, что гладили мои рубашки, что ободряюще похлопывали меня по плечу, теми, что я, когда-то, любил…
Я ненавижу себя.
Сегодня я, наконец осознал, почему последние годы чувствовал, что живу не в своём мире…Этого мира, этого механизма, что принял меня, как свою часть, я попросту не достоин.