Апа́тия (греч. α — без, πάθος — страсть) — симптом, выражающийся в безразличии, безучастности, в отрешённом отношении к происходящему вокруг, в отсутствии стремления к какой-либо деятельности[1]. Сопровождается отсутствием внешних эмоциональных проявлений, а иногда снижением волевой активности (апато-абулический синдром). Апатия входит в группу основных симптомов шизофрении, часто наблюдается при органических поражениях головного мозга. Она также характерна для некоторых разновидностей депрессии.
Термин введён античными философами в значении «бесстрастность». Первоначально обозначал высшую добродетель — отрешённо-философское миросозерцание, на которое способны лишь мудрецы, обуздавшие свои эгоистические страсти.
Забрав тёмные пряди за уши, он скользнул взглядом по стенам безликих домов. Зимняя пора возымела над ними свой эффект - в период "очищения" бесстрастные здания вняли в себя столь стройно идущую им блёклость, привычную январскому мегаполису. Выдохнув сквозь зубы, нынче плотно сжатые, он отвернулся от стеклопакета.
Суета, окружившая плотным кольцом его стол, ныне казалась до отвращения неуместной. Звонок - "Добрый день.... Благодарю за обращение в нашу компанию!" Второй - "Добрый день...Благодарю!" Третий - "Постараемся вам помочь!" Четвёртый - "Расскажите вашу ситуацию..."
Неясная тревога, разрывающая романтичные натуры при первых признаках лезвия лицемерия, давно оставила нашего героя. Лучезарно улыбнувшись коллеге, он с силой вмял трубку в пазы устаревшего телефонного аппарата.
- Я выйду, - Подхватив кончиками пальцев ключи от домофона, брюнет непринуждённым шагов вышагал за пределы кабинета, нажал кнопку и под писк выскользнул наружу, тут же всадив фильтр в оскал. Кончики губ податливо поплыли вниз, узкие брови сошлись на переносице. В уши вставлен наушник, карман тёмных джинсов топорщиться, податливо описывая геометрическую форму простенького смартфона. Мьюз со своим мрачным на сей раз мотивом облизывает нотами нежные рецепторы музыкального слуха. Треть жизни в школе по классу струнных. Два года игры в группе.
Облокотившись на балконную изгородь, он заводит взор за острые линии здания метрополитена. Впереди - храм. Все его коллеги - верующие. Он - нет. Они периодически собирают сходки в этом странном месте всеобщего безумия, апофеоза абсолютно приземлённых вещей. Он с улыбкой желает им удачи, вежливо отказывается от экскурсии по дому господнему, театрально вертя перед носом новым соглашением - и так раз за разом. Танец бездушных кукол, привинченных к давно износившемуся механизму. Нынче "Я - атеист" не звучит. Причина - Сталинский строй?
Выдохнув струйку дыма, делает музыку громче.
Душа рвётся ввысь. Бренное тело - домой, к постели и коньяку.
Ещё четыре часа - думает, смотря на две непропорционально расставленные стрелки. Восемь недель - смотря на календарь. Сорок лет - заглядывая в паспорт.
Затушив окурок о грязный металл пепельницы, кидает безучастную ухмылку просыревшему городу. Вынимает наушник. Растягивает губы.
"Расскажите о вашей проблеме."